«Золотые прииски» Ольги Штейн - 100 великих афер

Когда в августе 1894 года профессор Петербургского университета Цабель привез из пригородной Стрельни молодую жену, едва ли кто мог предугадать в этой миловидной провинциалке задатки удачливой аферистки государственного масштаба.

Отец Ольги – мещанин Сегалович был добропорядочным отцом семейства и законопослушным гражданином. Он организовал в Царском Селе филиал известной парижской ювелирной фирмы и стал поставщиком украшений для всего высшего общества Петербурга. У него было четверо детей, получивших прекрасное образование. Когда дела фирмы Сегаловича пошатнулись, друг семьи – профессор консерватории Цабель из чувства сострадания начал материально помогать Сегаловичам. На этом же основании он женился на старшей дочери Ольге, годившейся ему по возрасту в дочери.

Красавицу Ольгу постоянно окружали поклонники. Она любила повеселиться и все глубже залезала в долги. Прижимистый Цабель пытался ее утихомирить, но все без толку. Конфликт завершился разводом.

Ольга Штейн

В марте 1901 года профессора Цабеля в роли мужа сменил старый генерал Алексей Михайлович Штейн. Он был участником многих военных кампаний, но Ольгу больше привлекал его трехэтажный дом на Литейном. Особую ценность представляла дружба Штейна со всемогущим Победоносцевым, обер-прокурором Святейшего синода и духовным пастырем покойного императора Александра III. Казалось, Ольга получила все, что хотела. Она жила в роскошном особняке с огромным штатом служащих и прислуги, имела собственные выезды. В гости к генеральше захаживали сенаторы фон Валь и Маркович, петербургский градоначальник Клейгельс и другие высокопоставленные чиновники. Но и этого ей оказалось мало.

Просматривая газеты, Ольга Григорьевна обратила внимание на колонку с объявлениями о найме на работу. Многие коммерческие компании и лучшие дома Санкт-Петербурга, принимая работника, использовали принцип залога. То есть служащий, устраиваясь на работу, обязался внести за себя денежный залог, размер которого зависел от уровня претензий кандидата и престижа компании.

В мае 1902 года Ольга Штейн поместила в столичной газете «Новое время» объявление о найме на работу: требуется опытный и честный управляющий с рекомендательными письмами. Одним из первых на него откликнулся Иван Николаевич Свешников. Оговаривая с ним условия, генеральша заметила, что сумма залога должна соответствовать уровню ответственности за порученное дело. Свешников не возражал. Ну а поскольку, продолжала Ольга Григорьевна, ее состояние довольно внушительно и включает в себя три дома в Петербурге, а также сибирские золотые прииски и каменоломни, то ей хотелось бы получить от своего будущего управляющего сорок пять тысяч рублей. Взамен она обещала Свешникову четыреста рублей ежемесячно и определенный процент с прибыли сибирских предприятий. На том и порешили. Через несколько дней Свешников отбыл в Благовещенск, чтобы на месте ознакомиться с делами золотых приисков и каменоломен.

Вслед за Свешниковым пришло еще несколько служащих. Вскоре в особняке на Литейном ожидала приема целая очередь соискателей на должность управляющего сибирскими предприятиями. В изысканных интерьерах посетители подчас теряли самообладание. Надворный советник Зелинский, отставной фельдфебель Десятов, мещанин Сорокин и другие безропотно вносили свой вклад в процветание генеральского дома.

Десятов получил должность заведующего хозяйства небольшого лазарета, который якобы находился под опекой Ольги Штейн. Предложенная работа старика устраивала. Отдав в качестве залога все свои сбережения, Десятов совершенно случайно узнал, что Штейн «наняла» на эту работу еще несколько человек. Старик бросился к хозяйке и буквально на коленях умолял вернуть деньги, но все было напрасно. Понеся такую тяжелую потерю, бывший вояка заболел, стал быстро худеть, а через месяц отдал Богу душу.

Ольга Штейн развернулась вовсю. Однако слух о ее делишках широко распространился в столице, и ей стало трудно проводить мошеннические операции. Нужно было придумать нечто новое и оригинальное для обмана, и тогда появилось «наследство» в миллион шестьсот тысяч франков, которое она якобы получила от дорогой тетушки Соколовой-Сегалович, скончавшейся в Париже.

Все удавалось ловкой мошеннице. Лучшие столичные магазины охотно отпускали ей товары в кредит, доставляя по указанному адресу. Ольга Штейн часто устраивала шикарные приемы и сама была желанной гостьей у сановных знакомых.

Когда поток состоятельных претендентов на пост управляющего оскудел, Ольга Григорьевна пустила в продажу должности доверенных лиц, рассчитанные на представителей мелкопоместного дворянства.

В это время вернулся первый «управляющий сибирскими предприятиями» Иван Николаевич Свешников. Он исколесил почти всю Сибирь, разыскивая прииски генеральши Штейн. Доехав до Читы, Свешников целый месяц добирался до Благовещенска на перекладных. Однако в местной администрации ему заявили, что никаких приисков и каменоломен нет на сотни верст вокруг. Тогда Свешников предпринял собственные поиски. Наконец у него закончились деньги и, чтобы вернуться домой, ему пришлось устроиться грузчиком.

Приехав в Петербурге, обманутый управляющий поспешил в особняк на Литейном. Но его не пустили даже на порог. Спустя несколько дней Свешников пробрался в дом генеральши через черный ход, попытался учинить скандал, грозил прокурором, но был с позором изгнан слугами.

Несмотря на угрозы, Свешников, как, впрочем, и другие пострадавшие, не спешил обращаться в суд. Одни опасались, что навлекут на себя гнев высоких покровителей генеральши. Другие не хотели выставлять себя на посмешище, прослыть скандалистами, так как это могло сказаться на будущей карьере. Более изворотливые и искушенные предпочли вернуть часть своих денег по взаимному согласию, не прибегая к суду.

В случае же, когда потерявшие терпение кредиторы являлись к Штейн за деньгами, то они, как правило, уходили от нее с пустыми руками, более того, давали в долг новые суммы, настолько их поражала шикарная обстановка в особняке генеральши, особенно зимний сад с редкими растениями и цветами, где хозяйка принимала высокопоставленных гостей и нужных ей посетителей в весьма откровенных для того времени нарядах.

Ольга Штейн могла соблазнить любого. До знакомства с генеральшей у 65-летнего Федора Федоровича фон Дейча были дом, семья и адвокатская практика. Но стоило ему свести знакомство с Ольгой Григорьевной, как все в его жизни пошло наперекосяк. Генеральша беззастенчиво выманивала у своего воздыхателя огромные суммы. Когда же Дейч разорился и бросил семью, Ольга Штейн продолжала давать ему поручения. Дейч разносил по ломбардам вещи, купленные им в кредит, и повсюду занимал для нее деньги. Своим знакомым он показывал телеграмму, в которой говорилось об огромном наследстве, якобы оставленном парижской теткой обожаемой Олюшке.

Дейч долго отказывался верить слухам о похождениях его возлюбленной, пока его знакомый директор акционерного общества Бентковский не выяснил, что знаменитая телеграмма была отправлена не из Парижа, а из… Павловска. При этом известии бедного Дейча хватил удар…

Разоблачить аферистку помог скромный мещанин Кузьма Саввич Марков. В 1905 году он оказался в числе людей, ослепленных великолепием убранства дома Ольги Штейн, недавно получившей придворное звание гофмейстерины высочайшего двора. Кузьма Саввич передал генеральше пятитысячный залог, после чего отбыл в Вену с заданием купить особняк, подобающий положению гофмейстерины. На поездку в австрийскую столицу ему выдали заграничный паспорт и 100 рублей командировочных.

Марков взялся за дело энергично. Он нашел несколько подходящих зданий, выставленных на продажу. Все дома Марков сфотографировал и подробно описал, а отчеты отправил в Петербург. Но напрасно Кузьма Саввич ждал ответа. Через два месяца он был вынужден освободить гостиничный номер. Оставшись без средств к существованию, посланец гофмейстерины нелегально перешел две границы, отсидел месяц в бухарестской тюрьме, наконец, русский консул в Румынии помог ему вернуться в Петербург.

Марков сразу обратился в прокуратуру. Дело поручили вести Михаилу Игнатьевичу Крестовскому, бывшему гусару и дуэлянту. Записав показания Маркова, он заказал журналисту «Петербургского листка» материал о похождениях Ольги Штейн.

Но генеральша, узнав о готовящейся публикации, обратилась за помощью к влиятельным покровителям. В результате из готового к печати номера разоблачительная статья попросту исчезла. Редактор Василий Бобриков провел внутреннее расследование, но виновника не нашел. Он взял под личный контроль публикацию материала о мошенничестве генеральши. Бобрикову позвонил петербургский градоначальник Клейгельс и потребовал прекратить трепать имя почтенной дамы недостойными сплетнями. Несмотря на угрозы, материал был напечатан.

Увы, публикация не возымела желаемого действия, пострадавшие от аферы Штейн в прокуратуру обращаться не спешили. Крестовскому пришлось заняться поиском пострадавших самому. Вскоре он затребовал у начальства помощников, так как запротоколировать показания всех жертв мошенницы было не по силам одному человеку.

Крестовский вновь обратился за помощью к журналистам. «Петербургский листок» опубликовал путевые заметки Свешникова; «Новое время» – признания чиновников, которых Штейн взялась продвинуть по службе; «Слово» намекнуло на высокие связи генеральши, позволявшие ей вести себя безнаказанно. Уличные продавцы газет, подкупленные хитроумным Крестовским, выкрикивали названия разоблачительных статей на Литейном и у дома градоначальника.

13 августа 1906 года Ольга Григорьевна была арестована и препровождена в дом предварительного заключения. Однако по протекции Победоносцева ее выпустили на свободу под поручительское письмо. Это была первая и последняя услуга, оказанная Штейн любимцем государя – вскоре пневмония свела его в могилу.

Первое заседание суда состоялось 30 ноября 1907 года. Несмотря на серьезность выдвинутых обвинений, Ольга Штейн выглядела не обвиняемой, а важной барыней. Для такого поведения у нее имелись веские основания: ее защищали самые известные адвокаты. Рассчитывала она и на свои великосветские связи.

Обвинительный акт содержал солидный список ее преступлений. По данным судебных протоколов, только свидетелей и потерпевших набралось более ста двадцати человек. Ее жертвами были весьма состоятельные, и даже богатые люди. Не брезговала Ольга обманом и бедняков, доверивших ей последние сбережения. Генеральша поняла, что ее ждет суровое наказание, и по совету депутата Государственной думы Пергамента сбежала за границу.

Полиция долго не могла напасть на след аферистки. Тайно вскрывали письма ближайшего окружения Ольги Григорьевны. Наконец сыщики обратили внимание на письмо из Нью-Йорка депутату Пергаменту от некоей Амалии Шульц, которая просила выслать деньги по указанному адресу. Письмо было внимательно изучено. Почерк сличили с имеющимися образцами. Сомнений не оставалось: письмо писала Штейн. Аферистка была арестована американской полицией 25 февраля 1908 года в одной из гостиниц Нью-Йорка. Штейн доставили в Испанию, а затем переправили в Петербург.

Судебный процесс по ее делу возобновился 4 декабря 1908 года. На этот раз он не вызвал ажиотажа. Число свидетелей уменьшилось. Свешников умер. Надворный советник Зелинский сошел с ума. Поредели ряды зашитников Ольги Штейн. Депутат Пергамент, обвиненный в подготовке побега, накануне ареста покончил с собой.

Несмотря на огромный материальный и моральный ущерб, нанесенный петербургскому обществу, приговор аферистке был достаточно мягким, в чем немалая заслуга адвоката Бобрищева-Пушкина. В результате были сняты статьи наказания за мошенничество и бегство с заседания суда. Ее обвинили только в присвоении денег и растрату чужих средств. За все свои многочисленные преступления Штейн получила 16 месяцев тюрьмы.