Почему они не хотят разводиться?

Хороший вопрос. Любой мужчина ответит на него примерно так: «Да хоть сейчас!» или «Это я жениться не хотел, а разводиться – пожалуйста!»

Парадокс состоит в том, что за декларациями независимости скрывается страх остаться одному. Страх одиночества у мужчин, как и у женщин, вырастает из детства, из панического ужаса быть брошенным своей матерью. И если это так, то страх одиночества у мальчиков, возможно, даже больше, чем у девочек. Почему? Потому что между мальчиком и его мамой чаще случаются особые отношения. Мальчик, особенно если брак его матери был неудачным, воспитывается как надежда на лучшее, как символический партнер, как мужчина, о котором молодая женщина, мать, мечтает, но которого никогда не встречала в своей жизни.

Особая бережность к мальчикам у нас в стране связана еще и с тем, что мы постоянно теряем часть генерации молодых, сильных, здоровых мужчин в войнах. Мужчина давно перестал быть чем-то надежным в нашей жизни. Напротив, он сам нуждается в опеке и поддержке, которую ему и оказывают с детства – мама, бабушка, сестра. Он с детства боится за себя, потому что вокруг него много женщин, панически боящихся его потерять. «Только бы не умер!» – боятся они. «Только бы не умереть!» – боится он. Страх быть брошенным – это сдерживающий для любого развода глубинный психологический фактор. Его трудно осознать и признать мужчине, которого общество призывает быть сильным и независимым.

Двойственность положения наших мужчин состоит в том, что, с одной стороны, сохранились старые нормы мужского поведения, призывающие его быть сильным, уверенным, инициативным, с другой – нет никаких институтов поддержки и развития мужской инициативы, которые бы позволили ему чувствовать себя действительно уверенно и вести инициативно.

Старые нормы коллективности предполагают строгое подчинение внутри иерархии, что противоречит инициативе как таковой. Даже в творческих коллективах талантливый мужчина может зависеть от чиновника, который имеет весьма туманное представление о творческом процессе. Один из моих клиентов, режиссер, рассказывал о тактиках, к которым ему приходится прибегать, чтобы иметь возможность снимать кино: «Во-первых, у нас, как в восточных деспотиях, существует ритуал жертвоприношения. Я должен отблагодарить чиновника за то, что мои заявки проходят утверждение, причем вовремя. Я не буду говорить о размерах благодарности. Достаточно сказать, что она предусматривается в скромном бюджете моего кино. Во-вторых, если у меня есть хотя бы малейшая возможность выбрать в продюсеры женщину, я непременно выберу ее. Продюсер – это генеральный исполнитель. Женщины всегда лучшие исполнители. Они дотошны, настойчивы. Они могут все. Причем умудряются сделать это с мизерным бюджетом. Рядом с такой женщиной я чувствую себя уверенным и могу заниматься творчеством. Мой продюсер – это моя любимая жена на период съемок. Слава богу, что она не догадывается, насколько я от нее завишу. И просто не успевает устроить мне семейные разборки». Он смеется, но в этой шутке есть доля правды.

Мужчины более зависимы от женщин, а не наоборот. Это психологическая, профессиональная, социальная, в итоге экономическая зависимость, которую мужчина никогда не признает, пока вопрос не будет поставлен ребром.

Наши мужья слишком зависят от нас. Когда рядом есть женщина-исполнительница, женщина, которая не задает лишних вопросов, а смело берет на себя все заботы по дому, быту, потому что ее, к счастью мужчины, так приучили с детства, муж чувствует себя более уверенным и становится более продуктивным.

Если внимательно присмотреться к реализовавшимся мужчинам, то вы увидите, причем без труда, несколько теневых женских фигур, на которых держатся авторитет и всемогущество мужчин. «Если бы со мной носились как с писаной торбой, с утра до вечера готовы были выполнять любое желание, стирать, гладить, подбирать одежду и при этом хорошо выглядеть, я бы, наверное, стала суперзвездой, а не скромным банковским служащим», – жаловалась жена этого самого служащего.

Действительно, вклады, которые мы делаем в своих мужчин, редко возвращаются сторицей. Годами они привыкли принимать восторги и любовь женщин, считая это естественной платой за свои таланты.

Мужчина в нашей культуре считается более талантливым, чем женщина. Хотя феминизм немало сдвинул нас с мертвой точки, роль гения пока предписывается мужчине. Тем более ему удается играть роль непризнанного гения. В России чрезвычайно развита психология оправдания несостоявшихся гениев.

Посмотрите в школьных учебниках на то, как изложены биографии выдающихся деятелей культуры. Если он родился до революции, это, как правило, биография несчастного человека. Погибшие от руки самодержавия Пушкин, Лермонтов. Умершие в нищете Некрасов, Достоевский. Что ни фигура, то трагедия такого масштаба, что даже библейские персонажи кажутся мелкими со своими святыми деяниями и жертвоприношениями. В советских хрестоматиях по литературе писатели послереволюционного периода подавались более спокойно. Еще бы: партия и государство беспокоились о них, не дремали, подсказывали, что и как писать. Складывается впечатление, что быть писателем после революции – одно удовольствие. Но и фигуры пошли поменьше, темы посуше, как разлинованные в клетку тетрадки. Гениев стали признавать, отчего они стали выводиться.

И все-таки миф о том, что настоящая известность приходит к человеку только после смерти, остается сильным и важным аргументом в пользу тех, кто занимается творчеством вдали от культурного мейнстрима, не принося доходов своему семейству.

Ожидаемая фигура рядом с гением – жертвующая женщина. Воспитанным в садомазохистской традиции девушкам эта роль так нравится, что как только какая-нибудь из них не выдержит и бросит своего ненаглядного, тут же на ее месте появится другая, может, даже «лучше и красивше». Обнаружив, что, как ни крути, все равно один не останешься, непризнанный гений вместо того, чтобы грехи замаливать за предыдущую историю, может уже и совсем совесть потерять, не стесняясь «традиционных» в таких случаях пьянства, бедности и, извините, грязных носков.

В профессиональной деятельности мне приходилось встречаться с несостоявшимися гениями, и вопрос возникает такой: а кто не гений и есть ли среди вас человек, с которым можно было бы запросто в театр сходить или посидеть за чашкой кофе без всяких выкрутасов?

Непризнанных гениев растят, как правило, одинокие, брошенные или разведенные мамы. Я называю это комплексом Девы Марии: женщины живут в надежде на то, что их страдания и лишения не пройдут даром, а будут возблагодарены по заслугам, признаны. Сначала все для их мальчиков, а потом и для них – матерей.

Но, как правило, результат не просто разочаровывает – он может оказаться трагическим. Юноша с детства привыкает, что в него одного вкладываются средства и силы, и с некоторых пор начинает уже не просто ждать, но и требовать к себе повышенного внимания и заботы. Почитайте повесть Ирины Грековой «Вдовий пароход» о том, как жертвой своего сына-алкоголика стала женщина, в одиночку вырастившая его после войны. Вкладывая все свои силы в сыновей, жертвуя беспрекословно, женщина может получить в результате наглого, агрессивного паразита, который, используя психологическое давление и физическую силу, будет принуждать ее обслуживать себя. Помните, в первой части романа Максима Горького «Мать» Павел, как и его отец, пришел пьяным и потребовал от матери обеда?

Привыкнув получать все «за так», юноша вырастет без опыта выстраивания отношений с женщиной. Напротив, он будет убежден, что это ее заботы и заморочки.

Вместо благодарности мать-одиночка может получить презрение и упреки в том, что и замуж не смогла пойти, и дать воспитание, и обеспечить толком своего сына. Особо трагична судьба таких женщин в старости, когда им некуда приклонить голову. Свое счастье они могут видеть хотя бы в том, чтобы провести старость без упреков. Раз уж нет внуков, не сложилась судьба у сына, так хоть отдохнуть бы, перевести дыхание.

Наши женщины до сих пор с легкостью соглашаются на вторые роли в семье и на работе, не желая признавать, что любому человеку рано или поздно придется разбираться со своим одиночеством.

Брак не спасает от одиночества. Напротив, он его может усугубить. Супруг может быть не причиной, а заложником вашего неумения разобраться со своими желаниями. Инфантильные мужчины склонны обвинять женщин в том, что у них не сложилась жизнь или карьера. Они ожидают, что жена, как мама, возьмет их за руку и поведет по жизни.

Мужчины тоже держатся за стереотипы семейной жизни, боятся нарушить табу. До недавнего времени в нашей стране разводы не поощрялись. Немногие решившиеся поменять партнера повиновались любовному порыву. Экономический фактор в условиях равенства не играл такой важной роли, как сейчас, когда на кон ставятся целые состояния. Опыт первых разводов, на которые решились представители романтического поколения шестидесятников, был довольно тяжелым. Общественная мораль была (да и остается) отрицательно настроенной, выступающей против разводов. В особо сложное положение попадают матери-одиночки и матери-разведенки. До сих пор именно их винят в неспособности сберечь семью.

Что матери и отцы, обнаружившие, что любовных порывов все-таки больше, чем возможностей создать семью, могли сказать своим детям? Нужно ли разводиться? Путь ли это к счастью хотя бы одного человека?

Есть набор сентенций, которые сопровождают разводы, склоняя сомневающихся то на сторону разводящихся, то на сторону хранителей семейного очага.

Мужчины, склонные придерживаться стереотипов, были хорошими, послушными мальчиками в школе и дома. Им с детства внушалось принятое у нас в культуре уважение к старшим, к авторитетам. Норма тоже играет роль авторитета.

Я встречала немало прекрасных семейно-ориентированных мужчин, родители которых пережили развод, когда мальчики были уже в подростковом возрасте. В это время идентичность молодого человека формируется в оппозиции к отцу, который, как правило, ведет себя более агрессивно, чем следовало бы. Юноша видит, что нормальная, хорошая семья возможна, если только проявить больше бережности, внимания к домочадцам, чем это делал отец.

Не будем сбрасывать со счетов и индивидуальные особенности. Есть мужчины, для которых семья, дом – самая естественная среда их обитания. Они любят детей, легко переносят домашний переполох, возятся на кухне с удовольствием, рады гостям. Мужчины сангвинического темперамента не отличаются конфликтностью, зато полны дружелюбия и энтузиазма. Очень важно, чтобы глава семьи в трудной ситуации сказал: «Да ничего, что-нибудь придумаем, главное, что мы вместе!»

Еще один типаж – почти полная противоположность сангвинику – эпилептоид. Несколько тяжеловатый в общении, принимающий нормы поведения тяжело, но раз и навсегда требующий от домочадцев педантичности. Для эпилептоида семья – это люди, среди которых он осуществляет свои властные полномочия. Конечно, он – глава семьи, и никто другой не может принимать важные решения. В доме почти военная дисциплина. Послушание, почитание, уважение в семье очень важны для таких мужчин, для них и домочадцы – это кто-то вроде участников домашнего производства. Семья, построенная на принципах домостроя, держится вплоть до взросления детей. Привыкшие к суровой отеческой опеке, контролю над поведением, к атмосфере наказания за возможные отклонения от родительских предписаний, дети могут вообще отказаться от личной жизни. И мальчиков, и девочек воспитывают в строгости, следят за их контактами со сверстниками, пугают последствиями ранних отношений с представителями противоположного пола.

Пьеса Максима Горького «Мещане» как раз о такого рода отношениях в семье. Глава семьи, богатый мещанин, вместо благодарности и любви домочадцев сталкивается с упреками, разочаровывается в каждом, страдает от того, что, положив на благополучие семьи всю жизнь, не находит в ней утешения. Все, что для него было мило и дорого, попрано, его обманывают или презирают. А за что?

Придерживаясь в целом позитивной семейной морали и даже не представляя своей жизни вне семьи и дома, мужчина может, сам того не понимая, воспитать детей в страхе перед репрессивной семейной машиной, созданной для покорных исполнителей, а не для свободы, счастья, радости, творчества.

Если эпилептоид – доминантная фигура в семье, отец-деспот, то его противоположность – муж-подкаблучник, муж-помощник – не уходит из семьи, потому что он находится в роли «усыновленного» мужа. Хоботов из кинофильма «Покровские ворота» – карикатура на таких мужчин. Но формы подчинения мужа, используемые женой, могут носить и более скрытый характер. Например, муж может занимать подчиненное положение в семье только потому, что вся недвижимость (квартира, гараж, машина) принадлежит жене и ему просто некуда деться. Он может испытывать чувство пожизненной благодарности за то, что «его взяли замуж».

Многие мужчины просто боятся перемен. Они могут знать про себя, что не отличаются высокой маневренностью и рискуют не справиться с управлением. Они могут помнить с детства, что, когда родители развелись, в жизни произошел разлом – и стало страшно. Поэтому они боятся перемен к худшему. Консервативность прежде считалась женской чертой, а мужчинам приписывалась способность к прогрессу, новациям, изобретению ранее неслыханного и невиданного. Но, как оказалось, мужские и женские роли могут меняться местами.

Женщины тоже могут двигаться быстро и стремительно вперед. Но происходит это не рационально, по четкому плану и к строго заявленным целям, а интуитивно, хаотично, иррационально. Говоря о своих прорывах, женщины сравнивают их с возвратным движением сжатой до предела пружины. Трудно остановить годами накопленное напряжение. Рядом с такой женщиной мужчина интуитивно становится инертным. Нерациональные прорывы пугают его. Он хочет найти или услышать объяснение поведения своей жены и не может отыскать однозначных интерпретаций. В таких случаях мужчина начинает дистанцироваться и предполагать, что от него что-то скрывают. Мужчине очень трудно поверить, что можно жить и развиваться, не преследуя четких целей, а просто из любопытства к жизни, любви к разнообразию, неудержимой страсти к новизне.

С точки зрения мужчины, женщина – ненадежный партнер, потому что слишком часто меняет траекторию движения без видимых на то причин. Тем самым она нарушает планы мужчины, строгие предписания, которых обычно придерживаются мужчины-партнеры.

Поскольку развод – это куда более сложное мероприятие, чем все остальные семейные дела, у мужчины нет никаких гарантий на успех. Опыт показывает, что в своих опасениях мужчина оказывается прав: переходя из разряда ненадежного партнера в разряд одержимого врага, бывшая жена способна нанести серьезный удар по мужским амбициям и ресурсам.

Когда мужчины фантазируют о женщине, они все реже отправляют ее на кухню. Женщина-домохозяйка – исчезающая разновидность, мечта, в которую мужчина уже не верит. Общество предъявляет мужчине такие высокие финансовые и профессиональные требования, что он с радостью готов их разделить со своей подругой. Но все-таки мужчине хотелось бы, чтобы она была более предсказуема и управляема.

Новая мода, новый тип отношений, который предлагают нам образованные мужчины, – эротическая дружба. В сексе – все что угодно, но за пределами койки нужно вести себя по законам мужской дружбы – рационально, сдержанно, согласованно, предсказуемо, помня о репутации своего друга, дорожа ею как собственной.

Женщина готова принять такой сценарий – до поры до времени. Она борется за любовь, а не за дружбу, это значит, что она ищет в отношениях с мужчиной защиты. Любовь для женщины – это надежное, пожизненное укрытие, которая она хотела бы получить вместе с мужчиной в браке. Мужчина ищет в женщине уверенность. Рядом с женщиной своей мечты он чувствует себя спокойно, уверенно, он счастлив и готов совершать любые подвиги. Все, что ему нужно, так это чтобы женщина в минуты слабости или упадка духа была рядом и смотрела на него с восхищением и надеждой. «Но ведь для этого вовсе не обязательно жениться?» – рассуждает мужчина, которому не хочется думать, что женщина делает это из соображений корысти. Желание выйти замуж, к сожалению, чаще всего шифруется мужчинами как корыстный мотив по приобретению всего его движимого и недвижимого имущества. Если бы они знали, как унизительно для женщины каждый раз натыкаться на такое подозрение своего возлюбленного. «Как он не понимает, что мне просто трудно жить в таких неопределенных отношениях?! Каждый день я должна думать, мы еще вместе или уже нет? Это так расшатывает нервы».