Есфирь - 100 великих библейских персонажей
| Внуком Дария I был Артаксеркс I (465–424 гг. до Р.Х.). С именем этого царя связан целый ряд важных иудейских преданий, нашедших отражение как в Библии, так и в «Иудейских древностях» историка Иосифа Флавия. Самое известное из этих преданий – история Есфири. В третий год царствования Артаксеркс I устроил большой пир для всех своих князей, главных начальников войска и правителей областей. Пир длился сто восемьдесят дней и своей пышностью, разнообразием угощений и блеском превзошел все празднества, случавшиеся раньше. И вот царь, который уже привел в изумление гостей своим необыкновенным богатством, решил в заключение поразить их красотой своей жены Астинь. Царь послал слуг в женские покои и повелел жене явиться к нему во время пира. Царица была смущена этим приказом и ответила слугам: «Верно ли вы поняли своего господина? Все знают, что персидские законы не позволяют женщине появляться перед посторонними мужчинами. Не могу поверить, что наш царь забыл об этом!» Слуги вернулись к Артаксерксу и передали ему ответ Астинь. Царь воскликнул в гневе: «О каких законах может говорить моя жена? Для нее всегда был и будет только один закон – моя царская воля! Пусть немедленно явится ко мне, чтобы все мои друзья и гости могли насладиться ее красотой!» Слуги поспешили обратно и передали приказ царице. Услышав, что Артаксеркс настаивает на своем неприличном желании, Астинь рассердилась. Она сказала: «Законы предков не для того даны нам, чтобы мы нарушали их по пустой прихоти! То, чего требует царь, бесчестит перед всем миром и его и меня. Передайте Артаксерксу: я слишком уважаю его и не сделаю того, в чем он сам будет раскаиваться не далее, как завтра утром». Когда слуги сообщили об этом ответе, царь в сильном гневе поднялся со своего места, распустил гостей и призвал к себе семерых знатных персов – величайших знатоков закона. Он сказал им: «Вы уже слышали, как оскорбила меня жена, как она дерзко отвечала мне и как опозорила перед всеми гостями? Неужели мы оставим такое вопиющее непослушание без всяких последствий?» Тут выступил вперед один законовед по имени Мемухан и сказал: «Великий царь! Оскорбление нанесено не тебе одному, но и всем нам, мужчинам! Боюсь, что отныне наши жены будут обращаться с нами не так почтительно, как раньше. И не мудрено – ведь сама царица подает им пример! Поэтому мы ни в коем случае не должны оставлять этот случай без последствий. Пусть Астинь понесет примерное наказание, и пусть весь народ узнает об этом, дабы любой мужчина мог сказать своей жене: «Даже царский сан не спасает женщину от кары, если она не слушает мужа!»».  К. Витц. Есфирь перед Артаксерксом. 1434 г. Остальные законники одобрили речь Мемухана и, посовещавшись, постановили, что Артаксеркс должен развестись с Астинь и прогнать ее от себя. Царь немедленно скрепил решение законоведов своей печатью, после чего оно было объявлено народу. Несчастную Астинь с позором изгнали из дворца и из самой царской столицы, а Артаксеркс отправился спать. Утром, обдумав на свежую голову происшедшее, царь пришел в величайшую печаль. Он понял, что под влиянием минутного гнева лишился из-за собственного нелепого упрямства нежной и любимой супруги. А поскольку неправедное решение, известное уже всей стране, отменить было невозможно, царь впал в глубокую грусть и не показывался несколько дней на глаза своим придворным. Видя его в таком подавленном настроении, друзья собрались к царю и стали уговаривать его: «Разве не глупо, о господин наш, так убиваться и печалиться из-за женщины, которую все равно нельзя вернуть? И потом, разве свет клином сошелся на Астинь? В твоем царстве, которое, благодаря покровительству богов, простирается от Эфиопии до самой Индии, найдется еще немало прекрасных и разумных девушек. Разошли твоих слуг во все концы земли с приказом явиться в твою столицу первым красавицам, и скоро их будет здесь столько, сколько пожелаешь. А тебе, о владыка, останется только выбрать из них наиболее достойную и сделать ее своей женой». Предложение это так понравилось Артаксерксу, что он немедленно велел вельможам отправиться на поиски красивых девушек. Друзья царя, рьяно взявшись за дело, вскоре свезли в столицу множество девиц. Среди других была здесь и еврейка по имени Есфирь из рода Вениаминова. Рано лишившись отца и матери, она жила в доме своего дяди Мардохея. Эта Есфирь отличалась воистину необыкновенной красотой, так что взгляды всех людей невольно останавливались на ней. Когда Есфирь встретилась с царем, она понравилась ему, и он полюбил эту девушку так сильно, что забыл Астинь, сделал Есфирь своей законной женой и отпраздновал с ней свою свадьбу. А едва Есфирь вошла во дворец, Артаксеркс возложил ей на голову царскую корону. По прошествии некоторого времени Артаксеркс издал указ, в силу которого никто из его приближенных не смел, без особого на то разрешения, входить к нему в то время, когда царь восседает на троне. Чтобы этот приказ неуклонно соблюдался, Артаксеркс велел поставить вокруг своего трона вооруженных секирами стражников. Они должны были отрубать голову всякому, кто без зова являлся к царскому престолу. Но если Артаксеркс желал помиловать человека, пришедшего к нему без приглашения, он простирал в его сторону золотой скипетр. Всякий, к кому царь прикасался таким образом, был уже вне опасности. Среди ближайших друзей царя был в то время амаликитянин Аман, сын Амадава. С самого рождения он питал ненависть к евреям за то, что те во времена Саула истребили его родной народ. «Боги должны встать на мою сторону, – говорил он. – Чем провинился мой народ перед евреями, когда они предали его такому страшному и бесчеловечному истреблению, перебив даже малых детей и младенцев? Теперь пришла пора отомстить за невинную кровь моих сородичей и жестоко покарать побежденных персами евреев!» Когда Аман уверился, что его влияние на царя стало очень велико, он явился к нему и стал клеветать на еврейский народ, обвиняя его в вероломстве и смутах, а потом сказал: «Это племя всегда и по своей вере и по своему образу жизни было враждебно персам, да и всем людям. Если ты, о владыка, желаешь оказать своим подданным истинное благодеяние, то прикажи с корнем уничтожить его, дабы и следа от него не осталось». Артаксеркс любил Амана и разрешил ему поступить с евреями так, как он сочтет нужным. А тот, добившись своего, немедленно разослал от имени царя грозный указ ко всем начальникам областей. Указ предписывал тем без всякой пощады перебить в своих пределах всех евреев вместе с их женами и детьми. Избиение должно было совершиться сразу в один день во всех концах Персидского царства. Артаксеркс об этом указе ничего не знал. Когда указ прибыл во все города страны, персы очень обрадовались предстоявшей резне евреев. В Сузах уже заранее распределялись жертвы. Между тем царь с Аманом предавались веселым попойкам, а городское население находилось в крайнем возбуждении. Когда Мардохей узнал о случившемся, он разорвал на себе одежды, оделся в рубище, посыпал голову пеплом и побежал по городу, крича о том, что губят ни в чем неповинных людей. Одна Есфирь ничего не знала о пагубном для ее народа решении Артаксеркса. Однако вскоре Мардохей передал ей со слугами копию царского указа и поручил сказать ей: «Пришел тот час, дочь моя, ради которого Господь оказал тебе невиданную милость, удостоив чести быть царской женой. Теперь ты должна сделать для своего народа все, что сможешь. Отправляйся к царю и умоляй его спасти евреев и не карать их без всякой причины. Тебе, наверняка, удастся это сделать, тем более что сам Артаксеркс никогда не питал гнева к сынам Израилевым. Он согласился на это неслыханное злодеяние только потому, что поддался внушениям Амана». Есфирь немедленно отвечала Мардохею: «Желание твое, отец, исполнить трудно и почти невозможно. Тридцать дней прошло с тех пор, как я видела Артаксеркса в последний раз. Теперь он восседает на своем троне, окруженный стражей. А ты сам не хуже меня знаешь, что царь велел казнить всякого, кто явится к нему без зова. Вспомни об Астинь и о том, какую кару понесла она за непослушание. Неужели и для меня хочешь такой судьбы?» Когда слуга передал Мардохею слова Есфири, тот немедленно отослал его обратно, велев передать следующее: «Не думай о себе, дочь моя. Думай о благе народа твоего. Нет у него другого заступника перед царем, кроме тебя. Иначе имя твое будет проклято среди наших потомков, и Сам Господь покарает тебя за отступничество». Тогда Есфирь попросила Мардохея и всех столичных евреев молиться за нее, а сама, облачившись в траурные одежды, пала ниц и пролежала три дня, молясь Господу и прося Его поддержки. После трехдневной молитвы Есфирь сняла траурное одеяние и надела другой наряд, украсив себя так, как подобало царице. Затем в сопровождении служанок она отправилась к царю. По лицу ее разлился румянец, и вся она сверкала необычайной величавой красотой. С трепетом вошла Есфирь к царю, который как раз восседал на своем троне. Когда она предстала перед лицом Артаксеркса, бывшего в своем царственном облачении, то он показался ей еще более грозным, чем обычно. В самом деле, лицо царя омрачилось, а в глазах его блеснули искры гнева. Увидев, что Артаксеркс даже не шевельнул рукой и не простер к ней своего жезла и что стражники уже готовы схватить ее, Есфирь лишилась чувств и упала на руки своих служанок. Все замерли в ожидании страшной минуты, но вдруг Артаксеркс совершенно преобразился: вскочил со своего трона и бросился к жене. Он заключил ее в объятия и стал нежно утешать. Любовь победила в нем гнев. Вскоре Есфирь пришла в себя настолько, что могла говорить. Тогда она попросила царя вместе с его другом Аманом прийти к ней на обед, который она для них приготовила. Артаксеркс, тронутый слабостью жены, а также восхищенный ее необыкновенной красотой, сказал: «Я приду обязательно. И так как ты испытала сегодня по моей вине такой сильный страх, я обещаю исполнить любое твое желание, даже в том случае, если ты потребуешь половину моего царства!» На другой день царь и Аман явились к царице и отобедали у нее. После этого Артаксеркс сказал: «Не думай, что мои вчерашние слова были всего лишь минутной прихотью. Я и сегодня готов исполнить любое твое желание». Есфирь, набравшись мужества, промолвила: «Если я нашла, о царь, благоволение в твоих очах, то да будут дарованы мне моя жизнь и мой народ! Ведь все мы – я и мой народ – обречены на истребление, убиение и погибель. Если бы мы были только проданы в рабы и рабыни, я бы молчала, хотя враг не вознаградил бы ущерба царя. Но, увы, всем нам, включая женщин и малых детей, уготована позорная кончина». Артаксеркс изменился в лице и с негодованием спросил: «Кто же это такой, кто отважился в моем царстве покуситься на мою жену и ее близких?» Тут Есфирь указала на царского любимца и сказала: «Твой и мой враг – вот этот злобный Аман, вознамерившийся истребить весь народ израильский и уже разославший от твоего имени указы во все концы твоей державы. Лишь одного он не ведал, что я тоже еврейка и тоже должна претерпеть злую судьбу вместе со всем моим народом». Услышав это обвинение, Аман замер от ужаса, а царь вскочил и в гневе выбежал в дворцовый сад. Едва Артаксеркс удалился, Аман приблизился к Есфири, умоляя ее о пощаде. Но тут Артаксеркс внезапно возвратился и увидел его, припавшего к ложу своей жены. И царь воскликнул в ярости: «Какова неслыханная наглость этого человека! Он не только самоуправствует в моем государстве, но уже готов изнасиловать царицу в моем собственном доме!» И, обратившись к своим евнухам, Артаксеркс приказал: «Повесьте его на дереве!» Так погиб великий Аман, чье могущество было равно царскому. Артаксеркс отменил кровавый указ и повелел отныне оказывать евреям такой же почет, как персам, ибо они – соплеменники его жены. |
Комментарии (0) | |